Я люблю рисовать свет! Живопись Клода Моне. Импрессионизм
Импрессионизм (от франц. Impression-впечатление) – это художественное течение общеевропейского масштаба и связано, прежде всего, с именем Клода Моне.
Сама личность Клода Моне, как и и его искусство, в своё время произвели весь «набор» человеческих эмоций: единицы его уважали, немногие поддерживали, но большинство негодовало… Популярный художественный критик газеты «Фигаро» так писал о Моне: «Он выставил на Салоне около 30 пейзажей, похоже, написанных за один день. Теперь можно сказать с уверенностью: он стал таким ничтожеством, что уже никогда не поднимется…»
Почти сорок лет такой подход к творчеству импрессионистов доминировал даже среди мнгочисленных коллег «по цеху», импрессионизм решительно отвергался, выставлялся как, прежде всего, безрассудное явление в столь традиционно-классическом французском искусстве… Сам Клод Моне вспоминал: «В наше времянас осудили без снисхождения. Тогда не говорили ..Я не понимаю, но - ..Это идиотизм, это подлость.. – это стимулировало нас, давало мужества, заставляло нас работать… В чём дело? Почему у публики импрессионисты вызвали негодование…попробуем разобраться…
Все началось с картины, которую Моне сперва назвал «Корабли, покидающие порт Гавра». Позже, для выставки Отверженных (так непризнанные авторитетным Парижским Салоном художники себя именовали) он изменил название на «Впечатление. Восходящее солнце». Скептически настроенный художественный критик, посмотрев на полотна Моне и его товарищей, заявил, что «у них тут не живопись, а одни сплошные впечатления» (фр. impression - «впечатление). Отверженные с удовольствием приняли новое имя и стали зваться импрессионистами.
Как сам художник любил повторять, его сверхзадача была невыполнимой — он хотел рисовать сам свет! Категорически не принимая черный, как таковой, он изгнал его из свой палитры, зато всеми остальными цветами владел виртуозно. В любое время года Моне вставал вместе с солнцем, завтракал с холодным бокалом белого вина, закуривал сигарету и отправлялся работать до самого заката. Пытаясь поспеть за солнцем, меняющим пейзаж прямо на глазах, художник ставил на мольберт все новые чистые холсты, а незаконченные наброски оставлял, чтобы продолжить их завтра в то же самое время. Порой он работал сразу над пятнадцатью полотнами! Такого в истории живописи ещё не было: зримый мир был «разделён» на скопление цветоносных «атомов» - множества чистых и даже локальных цветов, которые,словно пчелиный рой, образовывали более или менееразличимую предметную конфигурацию. Зритель привык видеть понятную форму с привычной цветовой моделировкой..а тут…отсутствие форм как таковых, условность линий, конструкций…да и сами линии состоят из великого множества раздробленных цветовых форм… эксперимент был великим, так ещё никто не писал…
Однажды для работы художнику удалось снять у местного портного комнату с видом прямо на Руанский собор. Все тридцать картин с изображением резного церковного фасада в разное время суток и при разных погодных условиях ушли к покупателям, едва на них успели высохнуть краски! Посмотрите, как прекрасны работы, какие они все разные по цвету и какое непохожее впечатление мы получаем от просмотра каждой работы…
Так же хорошим примером служат этюды со стогами, которые так понравились Моне, что когда пришло время их убирать, художник заплатил крестьянам, чтобы те оставили стога нетронутыми. Теперь мы можем наблюдать целую серию работ: серый утренний стог, розовый шестичасовой стог, желтый полуденный, голубой послеобеденный, фиолетовый вечерний, красный предзакатный и еще с десяток самых разных стогов.
Картина «Дама в зеленом» открыла новую главу в жизни художника. На ней он впервые запечатлел свою возлюбленную, милую и скромную Камиллу.
Позже она появлялась на очень многих его полотнах, причем в образе сразу нескольких девушек. Так на двух поистине гигантских полотнах «Завтрак на траве» и «Женщины в саду» все женские фигуры написаны с Камиллы. Ни одна из них так и не была принята Салоном, где Моне тщетно надеялся их выставить, хотя спустя шесть десятилетий французское правительство все-таки выкупило эти работы за баснословные деньги. Камилла, пусть и не сразу, все-таки стала официальной женой Моне, но их истории не суждено было продлиться долго: бедняжка скончалась в возрасте 32 лет.
Даже на смертном одре она послужила моделью художнику. «Я вдруг осознал, что стою, уставившись на ее висок, и машинально ищу переход живого цвета в мертвый… Синий, желтый, серый, не знаю какой еще… Вот до чего я докатился. Все это происходило помимо меня, автоматически. Сначала шок и дрожь от созерцания этого цвета, а потом чистый рефлекс, бессознательное стремление делать то, что я привык делать всю свою жизнь…», — писал Моне немногим позже.
Впрочем, горе было столь же кратковременным, как и сам брак. На момент смерти Камиллы Клод уже несколько лет был в тайной связи с женой своего друга, торговца живописью Эрнеста Ошеде. Она даже имела от него ребенка, которого законный супруг считал своим. Спустя время, отпущенное для соблюдения приличий, Алиса Ошеде переехала жить к Моне. Так художник обзавелся еще шестью детьми, в добавок к своим двум, рожденным в браке с Камиллой. Одна из старших дочерей — Сюзанна — обладала столь редкой красотой и грацией, что однажды, случайно приметив ее, стоящую на холме с зонтиком, Моне решительно заявил, что завтра же она будет ему позировать. На следующий день они вдвоем вновь вернулись на тот холм, поросший травой и летними цветами и художник написал сразу две картины: «Женщина с зонтиком, повернувшаяся налево» и «Женщина с зонтиком повернувшаяся направо».
Зачем? Это в духе Клода Моне: смотреть как изменяется цвет на солнце, в тенях (цвет , напимер, шарфика), каков он по насыщенности, а может, наоборот, плавно сочные мазки с яркой краской еле заметно переходят в нюансные цветосочетания…Посмотрите как восхитительно распределяется цвет! Сколько в нём света!!!
Великий Мастер словно играет…вот он вновь изучает…пробует написать каждый уголок созданного неустанным трудом рая-сада в поместье Живерни на берегу Сены. Сад художника был великолепным: вытянутый в длину пруд был усеян бутонами готовых вот-вот распуститься лилий, благоуханных роз, японский мостик был увит диковинными растениями, меж которых мелькал остролист, глицинии и ирисы всех разновидностей.
Моне заказывал сам все семена, нанимал садовников и переживал за каждое растеньице…ведь он наблюдал за своим детищем, запоминал, рисовал, он ухаживал, лелея грустил, когда его проницательный взгляд видел начинавшую увядать листву…
…«Пытаюсь делать вещи совершенно невозможные. Хочу написать воду, в глубине которой колышется трава …Смотреть на это чрезвычайно приятно, но передать на холсте трудно до безумия. А я, как ненормальный, делаю все новые и новые попытки!» — писал Моне. Так на свет постепенно появлялись все новые и новые полотна с изображением нимфей, и сегодня в разных концах света хранятся 250 картин, каждая из которых пленительно легка и прекрасна. Для них в Париже в 1909 году даже был организован вернисаж «Нимфеи, серии водных пейзажей».
Люди, расталкивая друг друга локтями, ломились в двери и даже самые яростные критики могли только сказать: «Слишком красиво! В природе так не бывает…» Так изменился …зритель и пришло, наконец, время, когда он, зритель, научился видеть реальный мир именно таким, каким его изображали импрессионисты: их колористическая система спустя полвека обрела характер общественно-эстетической ценности…
Ваша Fashion.shkola.