Татьяна Маврина — свобода цвета, яркость мыслей

Яркие и сочные картины Мавриной написаны широко и свободно. Они словно палисадник в разгар лета или прилавок в базарный день — открыто льётся цвет, шумит симфония жизни.

Татьяна Лебедева родилась в Нижнем Новгороде в 1900 году. Её папа — учитель и литератор, мама происходила из дворянского рода Мавриных. Понимание народной культуры, любование декоративными промыслами было естественным для семьи русских интеллигентов. Неподалеку от Нижнего на противоположном берегу Волги стоял старообрядческий Городец, славный затейливыми формами для печатных пряников и яркой росписью донец прялок, игрушек, утвари.

 

Н.В.Кузьмин и Т.А. Маврина, 1970-е

Татьяна Маврина вспоминала: «В моём далёком детстве зимой на Крещенскую ярмарку в Нижний Новгород из-за Волги привозили игрушки: самые для нас интересные семёновские и городецкие. На Нижнем базаре всегда в Крещенский мороз выпряженные лошадёнки в белых иголках инея. Развал игрушек на рогожках — глаза разбегаются. Можно выбирать, пока не окоченеешь: кони, барыньки, упряжки, бирюльки, ложки, жёлтые мельницы… пёстро, красно кругом».

 

В гостях у доктора Величко 1947. Бумага, акварель, гуашь

Татьяна получила художественное образование в московском ВХУТЕМАСе. В самом прогрессивном в двадцатые годы художественном вузе страны приветствовался авангардный подход, поиск новых выразительных средств. Ученики и учителя мастерских ощущали, что открывают дверь в будущее изобразительного искусства. Её учителем был Роберт Фальк. В начале тридцатых Татьяна Лебедева стала подписываться фамилией мамы, чтобы избежать возможной путаницы своих работ с работами однофамилицы. Так появилась художница Татьяна Маврина.

 

Пильщики дров спят на крыше, 1961. Бумага, акварель, гуашь

Она прожила почти век — да ещё какой! Две мировых войны, революция, смена царского режима, гражданская война, репрессии, годы застоя, распад Советского Союза. Всю сознательную жизнь художница вела дневник. Эти записки свидетельствуют о ней как о личности цельной и сложной. Что бы ни происходило во «внешней жизни», её голова была занята рисованием, прочие дела и заботы она называет «нижними мыслями». Даже в записях военных лет, полных забот о пропитании, посреди голодной Москвы её внимательный ум выхватывает из ежедневной сутолоки то, что работает как деталь, а глаз художника неизменно намечает композицию и словно набрасывает эскиз картины, наполняя хлопотный день смыслом.

 

Загорск, 1965. Бумага, акварель, гуашь

В феврале 1942 года она записывает: «16.2.42. День удач. На базаре достали 1,5 кило редьки по 25 руб. под ругань всей очереди, которой казалось, что я беру очень много — почти всё. А главное, целый пуд мороженой картошки, которую мы варили вечером. Но это ещё не все продовольственные удачи. Вечером достали овсяной крупы и изюма 800 грамм, по карточкам, и ещё 400 грамм постного масла. Стояла 1,5 часа в очереди. Едим редьку с морковью в тёртом виде по совету П.Д. Эттингера с постным маслом — очень вкусно. Весна, солнце уже греет, ясно. Вечером очень красивое звёздное небо в обрамлении наших высоких домов (тёмных) во дворе. Орион, Плеяды».

 

На Швивой горке, 1971. Бумага, акварель, гуашь

Всю войну Маврина оставалась в Москве, страх артобстрелов и бомбёжек проживала по-своему — рисовала погрузившийся в темноту город и считала редкой удачей возможность видеть старинные улицы в естественном освещении. «Я стала чуть не каждый день ходить по Москве и потихоньку рисовать. Моя мастерская, моя натура — улица, земля, небо и, главное, церкви, древнерусская архитектура — всё, что могло погибнуть от бомбёжек. Всю войну рисовала Москву, скопилось очень много рисунков, акварельных и гуашных», — писала она в своей книге «Москва. Сорок сороков» об этом периоде творчества.

 

Татьяна Маврина. Карусель

Маврина — объективный рассказчик и очень честный художник, каким бы странным ни казалось это утверждение при беглом взгляде на картины, полные сказочных образов. Её мало заботило, понравятся ли работы широкой публике, и даже наоборот — она не стремилась рисовать так, чтобы нравилось, ходила неторёными тропами. Имея художественное образование и владея техникой, Татьяна бежала от холодного академизма, перерисовывала работы деревенских живописцев, училась у них неправильностям композиции, наивности и непосредственности детского взгляда. В этом озорном стремлении подальше от правил художница чувствует родство с самым, пожалуй, скандальным гением двадцатого века — Пабло Пикассо. Запись от 20.03.67: «Никто никогда не говорил и не писал, но мой ближайший родственник всё-таки не Матисс и не Боннар, а Пикассо».

 

Татьяна Маврина. Плетень

Она много читала, участвовала в художественной жизни Москвы, вела переписку с некоторыми представителями тогдашних литературных кругов, часто и много бывала на природе, любила гулять по старым улицам Москвы, смотреть церкви окрестных деревень и городков. Обо всём этом оставляла в дневнике короткие, ёмкие, точные, а в отношении людей зачастую едкие заметки: «29.9.65. Дипломы давали неделю тому назад. Царствовала Анимаиса в белой кофте; рукоплещет длинными ладошками и улыбается самозабвенно. Наверное, ей одной вся эта процедура приятна». Анимаиса Владимировна Миронова — редактор издательства «Советский художник» и близкая подруга. В 1970-м году она окажется на передовой в войне, разгоревшейся вокруг знаменитого ныне мавринского альбома «Городецкая живопись». В дневнике в эти дни короткая и горькая хроника, Анимаиса выстраивает линию обороны, проигрывает в схватке и выигрывает в долгосрочной перспективе.

 

Татьяна Маврина. Птицы на море

Дневник Татьяны Мавриной не только летопись, но и живое свидетельство того, как художник видит мир, подмечая сочетания цветов и форм, избегая всяческой суеты и раздражаясь от сутолоки жизни с её непременными гостями и беседами, которые неизбежно нарушают отшельничество. «Что-то я совсем перестала выносить “гости” — привыкла к своему монастырю», — пишет она. И вместе с тем записки свидетельствуют об абсолютной открытости и даже некотором азарте во всём, что связано с творчеством. Здесь уж время для встреч находится всегда, и его не жалко: «4.11.74. Звонил Юра Коваль. Я его пригласила — хоть сейчас. Он приехал, и мне понравился. Он уезжает сейчас в Ферапонтов монастырь, где за 300 рублей шесть человек купили дом и будут жить и охотиться».

 

Татьяна Маврина. Пряники пекутся, коту в лапы не даются

С этой встречи началось соавторство Мавриной и Коваля, в результате которого родились книги «Стеклянный пруд», «Заячьи тропы», «Снег», «Журавли», «Жеребёнок», «Бабочки» и сразу стали библиографической редкостью. Крёстная этого творческого дуэта — Леокадия Яковлевна Либет, редактор издательства «Детская литература», обратила внимание, что писатель и художница частенько совпадают с выбором натуры, «пишут» буквально одни и те же места. И тогда у неё родилась идея сборника рассказов Юрия Коваля с иллюстрациями Татьяны Мавриной. И в самом деле, соавторы совпали идеально, и даже больше — картины Мавриной бывали отправной точкой для рассказов Коваля. В статье об их сотрудничестве, написанной для журнала «Детская литература», он рассказывал: «Просматривая этюды, я порой огорчался, что вот этот, например, пейзаж — «Рыжие дубы» — не войдёт в книжку. Нет у меня такого рассказа, никогда ничего не писал об осенних дубах. Почему не писал? Разве не видел никогда? Не замечал, как долго хранят они верность осени — уж снег кругом, а они всё берегут листья на своих ветвях? Странное дело — работы Мавриной показали мне, что тот или другой рассказ давно созрел, надо только записать его. Это было необычное ощущение, за которое я благодарен Татьяне Алексеевне».

 

Татьяна Маврина. Дневники. Записи разных лет

Издательская судьба Мавриной складывалась непросто, слишком уж яркой и открытойона была в суждениях и в своих работах. И тем не менее её заслуги в искусстве были оценены по достоинству. В 1975 году она получила Государственную премию СССР за «Сказочную азбуку», иллюстрации к русским сказкам и сказкам А. С. Пушкина, а в 1976 году ей за вклад в иллюстрирование детских книг была присуждена престижнейшая международная премия имени Х. К. Андерсена. Всего за свой без малого век Татьяна Маврина проиллюстрировала больше 200 детских книг, на которых выросло не одно поколение детей. Для Татьяны Мавриной характерно парадоксальное сочетание, с одной стороны, фантасмагоричности и, с другой стороны, доскональной точности и честности изображения. Её уникальный почерк остаётся в памяти подобно народной росписи, узнаваемой с первого взгляда.

 

Маврина, Т. Дневники. Записи разных лет : материалы к биографии художника / Татьяна Маврина ; под редакцией Александра Шелудченко ; комментарии Аллы Рудневой. — Москва : Красный пароход, 2020. — 349, [2] с. : цв. ил., фот. — (Проект C&О Биговчих).